«Дипломат без портфеля»

Однажды взволнованный директор концертного зала сообщил Мансфельду, что по личному пожеланию английского короля Эдуарда VII оркестру выпала честь дать концерт для его семьи. Когда вечером на полотне перед сценой появилось объявление о том, что, по требованию короля, оркестр Андреева отправляется в Виндзорский дворец, то раздались такие раскаты аплодисментов, что Василий Васильевич вынужден был выйти перед рампой и отвесить несколько десятков поклонов шумевшей публике. Еще бы, лондонцы ликовали: они оценили Андреева по достоинству, и их оценке поверил сам король!..

Придворные экипажи доставили русских музыкантов в Виндзорский замок. Специальный директор придворных увеселений в Лондоне мистер Аштон ознакомил артистов с традициями королевского этикета. Ожидание в пустом зале было недолгим, и вскоре мистер Аштон дал знак о приближении его величества. Русские балалайки заиграли английский гимн.

«С ласковой улыбкой подошел король к Андрееву, - писал Мансфельд, - и, не подавая руки, начал на изысканном французском языке объяснять Андрееву, что королевская семья очень рада послушать знаменитого Андреева, знакомящего английский народ с песнями великой русской нации, которая так близка английскому королевскому дому».

Присутствовали на концерте также вдовствующая королева Александра, принцы, принцессы, королева норвежская и португальский король-изгнанник. С большим вниманием слушали высокие особы концерт. Во время исполнения «Эй, ухнем!» Эдуард VII все время одобрительно кивал головой и делился своими впечатлениями с сидящими рядом. По его желанию песня была сыграна вторично.

Когда окончилась программа и вся аудитория аплодировала исполнителям, король пожелал услышать русский гимн. Выслушав его стоя, он подошел к Василию Васильевичу и от себя и от имени всех присутствовавших выразил благодарность за интересный вечер, который познакомил Английский двор с русской музыкой.

Решено было созвать пресс-конференцию для руководителей и журналистов самого влиятельного английского агентства «Рейтер» по поводу успешного турне русского оркестра. Мансфельд писал: «Я был принят главным директором и субдиректорами (агентства), и старался доказать, что их взгляд на политику слишком односторонен и что, по моему мнению, не только бряцающее оружие создает политику, но и музыка может служить благотворным фактором. Иногда мирная политика дает значительно лучшие результаты, чем десятки крепостей и миллионы вооруженных людей. Наша беседа приняла очень миролюбивый характер. Директора выразили согласие воспользоваться моим любезным предложением ложи на концерте и обещали, если им понравится музыка и если они убедятся в правдивости моих рассказов о таком неслыханном успехе (газетам они не верят), то исполнят мою просьбу и разошлют циркулярную телеграмму. На другой же день "Агентство Рейтера" распространило весть о победах балалайки над англичанами».

Последовало еще одно приглашение от Эдуарда VII: на этот раз он пожелал послушать русские балалайки в своем охотничьем доме, в Сендригамском дворце. Сендригамский дворец представлял собой роскошную барскую дачу, которая удивляла своей необычайной простотой. Король встретил Андреева приветливо. После первого отделения программы был очень длинный антракт. Пока Эдуард VII беседовал с Василием Васильевичем, королева интересовалась у оркестрантов нотами и инструментами. Было шумно. Говорили громко в разных углах зала. Один из принцев делился своими впечатлениями, полученными им от вторичного слушания русских песен.

По окончании концерта Эдуард VII потребовал исполнения русского гимна и, прощаясь с Андреевым, высказал пожелание услышать его в Лондоне в будущем году. Был еще один концерт для короля, перед самым отъездом оркестра на родину. Это была последняя встреча русских балалаечников с Эдуардом VII. Вскоре он умер.

Однажды во время одного из заключительных выступлений оркестра Мансфельда пригласил в свою ложу русский посланник граф Бенкердорф, присутствовавший на концерте. «Я поспешил на зов и застал нашего посланника в большом волнении, - вспоминал Мансфельд. - Очень любезно поздоровавшись со мною, он вдруг спросил меня: "Что вы сделали с "моими" англичанами? Я их совершенно не узнаю. Они переродились. Когда я услышал первые звуки нашего гимна, я совершенно растерялся. Я не был уверен, что смелый шаг г-на Андреева обойдется благополучно. Но то, что случилось, чему я был свидетелем, меня так ошеломило и вместе с тем так порадовало, что не имею слов для выражения благодарности Василию Васильевичу. Какой подъем! Какие овации! Сижу в "Coliseum" и не верю, что нахожусь в Лондоне"...»

Перед отъездом на родину оркестра балалаечников в честь его руководителя Андреева члены русско-английской торговой палаты и чиновники русского посольства в Лондоне устроили праздничный обед. Многие из присутствующих говорили о том, что Василий Васильевич «своей музыкой показал глубину души русского человека, англичане распознали эту душу и искренне полюбили ее. Андреев, по их словам, без всяких дипломатических ухищрений, "взяв быка за рога", показал нашим теперешним союзникам, что русский народ - не тот варвар и дикарь, каким Германия старается изобразить русских.

Андреева прозвали "дипломатом без портфеля". Англичане протягивали объятия своему новому другу, русскому, следуя поговорке: "Не бойся того, кто поет, злые люди не имеют песен"...»